Порою бывает, что от наших поступков, пусть даже самых незначительных и, казалось бы, безобидных, начинает меняться отношение окружающих к твоей персоне. Если еще вчера этот человек считал тебя достойнейшим из людей, особенно, из людей твоего круга, то сегодня уже, после одной твоей ошибки, он полагает, что ты человек странный, мерзкий, нехороший, эгоистичный, развратный - словом, он находит для тебя самые отвратительные эпитеты, которые только вообще был способен подобрать.

Примерно тоже самое чувствовал Эддард, когда в ночь после знаменитого турнира собирался домой. Странно было видеть этого человека с выражением лица, какое у него было на данный момент: исковерканное негодованием и, возможно, непониманием и растерянностью. Обычно Нед был крайне скуп на эмоции, но теперь, попав в такое неприятное положение, да еще один на один с собою, ему не было необходимости вести себя так, как подобает Тихому Волку. Проверяя сложенные слугами вещи, Эддард яростно скрипел зубами и думал.

Дума для Старка была на первом месте. Мысли текли одна за другой, пытаясь в тоже время каким-нибудь образом оправдать Рейгара, подыскать причины его поведения, найти какие-нибудь отклонения в действиях Лианны. Все было тщетно, потому что Нед даже не мог допустить мысль, что принцу вздумается преподнести венок его сестре, а не собственной жене. Казалось, что это был крайне невинный жест с его стороны, но последствия могли быть крайне плачевными, а Эддард боялся, что люди начнут говорить неладное о леди Старк. Конечно, он переживал за честь своей семьи, но еще сильнее он переживал за нарушенную справедливость по отношению к девушке. Нед был уверен в том, что его сестра ни за что бы не стала даже намека давать Рейгару, будучи уже помолвленной с лордом Штормового Предела.

Но все говорило об обратном, либо в голову Таргариена прилетел знатный удар каким-нибудь тупым предметом. И если Эддард ранее волновался, что Баратеон будет причиной скандалов и раздоров, не сумев сохранить верность своей невесте, то каково же было его удивление, когда обнаружились подозрения со стороны Лианны. Эта прекрасно воспитанная девушка, юная волчица не могла позволить себе дать даже намека для принца, ибо характер ее совершенно это исключал. Но Тихий Волк видел всё собственными глазами и был крайне, как уж выше говорилось, растерян и оскорблен.

Старк не мог предугадать, что ждало его сестру далее. Во-первых, он полагал, что такое поведение Роберт сочтет оскорбительным и, возможно, вызовет принца на дуэль. Впрочем, Нед могут допустить, что его друг попросту разорвет помолвку, что будет еще более оскорбительным, но этот вариант был практически невозможным. Во-вторых, нужно будет поговорить с Баратеоном и лордом Рикардом о том, что свадьбу просто необходимо будет сыграть немедленно, чтобы развеять все подозрения по отношению к Лианне. И, пожалуй, этот вариант был бы самым идеальным. А что касается Рейгара? Север помнит...

- Скажи, что все готово к отъезду. Утром мы выезжаем, - на миг отвлекаясь от своих мыслей буркнул Эддард слуге. А после, сложив руки на груди, он отправился на вечернюю прогулку, не желая расставаться со своими мыслями. И только сейчас он подумал, что не мешало бы после посещения Винтерфелла поехать к Аррену, чтобы рассказать ему последние новости и, конечно, спросить совета по поводу данного инцидента. Ему Тихий Волк доверял как никому другому, потому что в нем видел тот эталон справедливости и достоинства, какой только может существовать в мужчине. А все это из-за опыта и артистизма Джона, а еще из-за его предельной честности!

Итак, шагая себе по темной улице, Старк даже не подозревал, что кроме него здесь еще может кто-то присутствовать. Тишина вдохновляла его на Великие Мысли, а звезды, улыбающиеся загадочно и тонко, да ветер, ласково и нежно трепещущий его волосы, несколько поубивали его пыл. Впрочем, пыл-то поубивали, но родившиеся в глубине души неприязнь и недоверие к принцу - остались, и лорд Эддард ничего не мог с этим поделать.